К теме "Advocate" из МНС

Небольшая добавка к опубликованной на этой неделе выдержке из Несистематическоно словаря о термине "advocate".
В обиходном языке этот термин действительно значения "адвокат" не имеет. Павел Русланович прав в том, что термин этот означает "поборник", защитник, проповедник (некой идеи, дела) и т.п.

Однако имеющим дело с английским юридическим переводом, вероятно, небесполезно иметь в виду, что в Англии (в США ситуация иная) термин advocate в юридической практике все-таки употребляется именно в значении "адвокат".
Точнее говоря, в значении "лицо, допущенное в данном суде к исполнению функций адвоката".

Дело в том, что, как известно, английская правовая профессия - "о двух головах", т.е. юридической практикой в стране занимаются солиситоры (близко к нашему "стряпчие") и барристеры (собственно адвокаты-"судебники", литигаторы).

Традиционно в судах более высоких, апелляционных инстанций (Crown Court, High Court, Appellate Committee of the House of Lords, most recently transformed into the Supreme Court и т.п.) право выступать в суде в качестве представителей сторон (так называемые "rights of audience") имели только барристеры. Солиситоры могли представлять клиентов только в самых низших, магистратских судах ( = "мировых судах").

В последнее время, однако, rights of audience стали все шире предоставляться в судах всех инстанций и солиситорам.

Родовым термином, ныне обозначающим в английском праве "лиц, обеспечивающих представление интересов сторон в суде", стал "advocate".

И, соответственно, если в данном суде право аудиенции предоставлено тому или иному солиситору, то он будет в нем известен под наименованием "solicitor advocate". (В противном случае будет, как и раньше, - barrister advocate).

В юридических вузах преподаётся предмет - advocacy, т.е. правила, регламент и практика адвокатской деятельности (судоустройство, гражданский и уголовный процесс, этика, риторика, статус и обязанности адвоката и т.п.)

К вопросу о статусе адвоката - он, кстати, в Англии работает не на клиента, как последнему может показаться, а на Корону. Отсюда и его обязанность представлять прежде всего высшие интересы Закона, а не поручителя, отсюда его обязанность фактически доносить на поручителя в юрисдикционые органы, если солиситор усматривает в его деяниях признаки состава правонарушения (money laundering etc), отсюда и запрет солиситорам "советовать клиентам совершать сомнительные с точки зрения интересов юстиции деяния" и т.п.
Например, солиситор не имеет права даже в доверительном порядке сказать клиенту: "Вы не говорите на суде, что придумали fraudulent scheme, а скажите, мол, что думали, что она законна". Или "не говорите, что подпись на документе поддельная", скажите "не помню" и т.п.
Он обязан - по закону - выяснить, "как оно было на самом деле" и подсказывать клиенту может строго в узко ограниченных пределах.

[That said, "строгая ограниченность", конечно, понятие растяжимое и зависит как от доверительности отношений клиента с солиситором, так и от изощренности ума последнего :-) ]