Бывшие о будущем
Татьяна Скоробогатько
Опубликовано 12 декабря 2007 в газете «Избранное».
Президент СССР Михаил Горбачев завершает серию зарубежных визитов поездкой в Рим на форум нобелевских лауреатов. До этого он побывал в Японии и США. Западу по-прежнему важно знать, что думает Горбачев о России и мире. Политолог, эксперт Горбачев-фонда Павел Палажченко отвечает на вопросы «И».
— «Преодоление ядерной опасности» — так называлась конференция, недавно прошедшая в Гарвардском университете в рамках созданного по инициативе Михаила Горбачева Форума мировой политики. Конференция была приурочена к двадцатилетию Договора по ракетам средней и меньшей дальности?
— Действительно, прошло ровно двадцать лет со дня подписания президентами СССР и США, Михаилом Горбачёвым и Рональдом Рейганом, Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Это был первый случай, когда мировые державы договорились о реальном сокращении имевшихся вооружений. Но целью нынешней конференции, как сказал Михаил Горбачев в своем выступлении, было не столько отметить юбилей, сколько обсудить, что происходит в этой сфере сейчас.
Форум мировой политики — это площадка, созданная известными политическими лидерами для обсуждения наиболее актуальных проблем современности. Проблема движения к безъядерному миру — именно из этого ряда. Недаром с идеей возродить эту цель, впервые серьезно обсуждавшуюся президентами Горбачевым и Рейганом в 1986 году в Рейкьявике, недавно выступили корифеи американской политики: Джордж Шульц, Генри Киссенджер, Сэм Нанн и Уильям Перри, опубликовавшие статью в газете Wall Streat Journal. Сейчас эту цель часто объявляют наивной. Но не случайно же ее вновь предложили поставить в повестку дня такие тертые политики — реалисты, прагматики, каковыми являются эти четверо.
— Цель — это на будущее. А что происходит в реальности?
— Тенденции очень тревожные. Почти полностью демонтируется та структура ограничения и сокращения вооружений, которая создавалась на протяжении десятилетий. Под угрозой — договор о нераспространении ядерного оружия, отброшен договор по ПРО, в России видные политики критикуют договор по ракетам средней и меньшей дальности и даже называют его реликтом холодной войны. Есть опасность, что в 2009 году истечет срок действия договора СНВ-1 и не будет разработан новый договор ему на смену. Тогда может обрушиться вся система контроля, инспекций, проверки выполнения действующих соглашений. Потому что эта система держится на договоре СНВ-1.
— На конференции были выдвинуты конкретные предложения по преодолению этих тенденций?
— Для этой конференции был характерен очень высокий уровень участников. С американской стороны — бывший госсекретарь Шульц, бывший руководитель американской делегации на переговорах по разоружению Макс Кампельман, бывший заместитель министра обороны в администрации Клинтона Грэм Аллисон, бывший руководитель Агентства по контролю за вооружениями и разоружению генерал-майор Уильям Бернс, бывший начальник стратегического авиационного командования генерал Ли Батлер известные эксперты Эштон Картер, Джозеф Най и другие. С российской стороны — член Совета Федерации Михаил Маргелов, руководитель делегации Советского Союза на переговорах по ракетам средней и меньшей дальности посол Алексей Обухов, бывший начальник Главного штаба ракетных войск стратегического назначения генерал Виктор Есин, генералы Николай Детинов и Павел Золотарев, политологи Сергей Рогов, Александр Коновалов, Сергей Караганов...
Большинство выступавших высказывали беспокойство сложившейся ситуацией. В итоге было решено создать рабочую группу, открытую для всех участников конференции, в рамках которой будут готовиться предложения для новых президентов России и США о том, как возродить процесс ограничения стратегических вооружений и как возобновить движение к цели безъядерного мира. Это предложение на первом заседании конференции внес Горбачев и все его с энтузиазмом поддержали. Потому что очень важно представить будущим главам государств идеи, повестку дня, на основе которой они могли бы начать работать.
— Конференция — сугубо общественное мероприятие. Откуда надежда, что выработанная повестка будет востребована?
— И в России, и в США предстоит смена политического руководства. Это всегда сопровождается анализом ситуации, пересмотром каких-то позиций. На мой взгляд, ситуация настолько тревожна и возможность слома системы, структуры ограничения вооружений настолько реальна, что в любом случае компетентные предложения новыми руководителями будут востребованы. Тем более, если эти предложения будут исходить от рабочей группы, участники которой - политики такого калибра. В политическом отношении все-таки трудно отбросить предложения, которые бы патронировались Горбачевым и Шульцем.
— На конференции не было скептиков, считающих, что цель построения безъядерного мира — не реалистична?
— Подобные высказывания звучали. Однако политические тяжеловесы — Горбачев, Шульц, Кампельман — говорили, что конечной может быть только такая цель. Потому что если ядерное оружие будет сохраняться неопределенно долго, то рано или поздно оно выстрелит, рано или поздно окажется в руках террористов. И второе: страны, технически способные к производству ядерного оружия, рано или поздно прорвут монополию нынешних членов ядерного клуба на обладание «абсолютным оружием». Это сильные аргументы. Хотя очевидно, что и в экспертном сообществе, и среди политиков, военных, скептицизм в отношении реальности цели безъядерного мира существует. Причем сейчас его больше среди именно российских экспертов, политиков и военных.
— С чем это связано?
— Отчасти с тем, что сейчас модно высказывать сомнения по поводу всего, что было сделано в годы перестройки в сфере внешней политики. Совершенно необоснованно считается, что это было исключительно отступление с завоеванных позиций, что новое мышление означало раздачу всех наших военных, политических, геополитических козырей. Между тем, тогда заключалось немало соглашений, которые были очень выгодны для нашей страны. Именно таким был договор по ракетам средней и меньшей дальности. Географическое положение нашей страны таково, что ее проигрыш от наличия американских ракет средней и меньшей дальности в Европе был гораздо больше выгод от своих ракет этого класса.
Второй мотив скептиков — обеспокоенность нашей безопасностью. Особенно модно стало выражать подобные опасения после косовской эпопеи в 1999 году. Тогда многие стали говорить: видите, у югославов нет серьезных вооруженных сил, ядерного оружия — вот их и подвергли такой экзекуции; если бы не наше ядерное оружие, этой же экзекуции подвергли бы и нас... Есть некая неуверенность в возможности России обеспечить свою безопасность с помощью обычных вооружений. Но сейчас, когда идет укрепление российских вооруженных сил и это долговременная тенденция, подобные опасения, по-моему, несостоятельны.
Кроме того, есть у наших политиков и политологов общее желание: показать себя жесткими реалистами...
Мне кажется, этот скептицизм можно преодолеть. И не в последнюю очередь потому, что Россия в последнее время чувствует себя более уверенно. Стране, у которой такие возможности — экономические, политические, военные — полагаться в обеспечении своей безопасности на ядерное оружие совершенно не обязательно. Сегодня и у России, и у США есть все возможности обеспечить свою безопасность силами общего назначения. Такое мнение, кстати, на конференции высказывалось.
— Какие предложения Горбачева вызвали наибольший интерес участников конференции?
— Его предложение сосредоточить главное внимание на вопросах контроля и инспекций. Потому что та система, которая существует сегодня, очень хорошая, но затратная, несколько тяжеловесная и, действительно, в условиях, когда холодной войны нет, можно ее несколько облегчить. Но делать это нужно осторожно и разумно. Нельзя согласиться с тезисом администрации Буша, что сейчас, когда мы вроде бы больше не враги, система контроля почти уже и не нужна, можно все держать на честном слове.
Эту концепцию Горбачев критиковал. И практически все участники дискуссии с этим согласились: систему взаимного контроля можно несколько разгрузить, облегчить, но она необходима. Потому что никто не отменял поговорку, которую так любил президент Рейган: доверяй, но проверяй.
— Эксперты, даже весьма уважаемые, могут вносить предложения, выражать оптимизм или скептицизм, но конечное решение все равно зависит от действующих политиков, от определенного ими курса. Тот курс, который сегодня избран Россией, не очень вписывается в картину безъядерного мира...
— Действительно, сегодня российская концепция национальной безопасности допускает применение ядерного оружия. В том числе — и в первом ударе. Это отличается от политики, которая была продекларирована еще в 1982 году: Советский Союз никогда не применит ядерное оружие первым. Однако в последние годы общая тенденция — и у России, и у США — идет в направлении сокращения ядерного оружия. Правда, все сокращения, которые сделаны к настоящему моменту, проведены в соответствии с договорами, которые были заключены еще в эпоху Горбачева. Новые договоры, за исключением договора Буша-Путина о стратегических наступательных потенциалах (СНП), пока не подписаны. При этом договор СНП не содержит системы контроля, вся система контроля — то, что осталось в наследство от Горбачева и Буша-старшего. Вскоре эта система может обрушиться. Потому что договор СНВ-1, в котором она прописана, истекает в конце 2009 года. И переговоры по заключению аналогичного договора по существу еще не начались. Отсюда та тревога, которая прозвучала в Гарварде.
- Войдите на сайт для отправки комментариев
об интервью
Интересное интервью. Горбачеву очень повезло, что рядом с ним не просто переводчик, а талантливый и мудрый историк, политолог и стратег. К сожалению, очень мало информации дают наши одурманенные бездействием СМИ, а ведь это стратегический вопрос для страны. В нем должны уметь разбираться и студенты-политологи и политики разного колибра. Еще раз спасибо за интервью.sergey khabarov
Выполнение договоров и соглашений
Виктор Есин, генерал-полковник (в отставке),
первый вице-президент российской
Академии проблем безопасности, обороны и
правопорядка
Выполнение Россией и США договоров и соглашений в сфере контроля над ядерными вооружениями: проблемы и перспективы
В сфере контроля над ядерными вооружениями отсутствуют многосторонние договоры. Такого типа соглашения сегодня действуют лишь между Россией и США, если не считать во многом формального участия Белоруссии, Казахстана и Украины, которые не обладают ядерным оружием, в Договоре между СССР и США о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (Договор СНВ-1 или START-1).
К числу главных соглашений между Москвой и Вашингтоном в сфере контроля над ядерными вооружениями следует отнести Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (Договор о РСМД), уже упомянутый Договор СНВ-1 и Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (Договор о СНП или Московский договор). К этим договорам примыкают односторонние инициативы 1991 года президента США
Джорджа Буша-старшего и президента СССР Михаила Горбачева по глубоким сокращениям нестратегических или, иначе, тактических ядерных вооружений.
Как же обстоят дела с выполнением упомянутых выше договоров и инициатив, верификацией выполнения их положений, есть ли потребность и целесообразность в сохранении или пролонгации действующих договоренностей в сфере контроля над ядерным вооружениями, переоформлении некоторых из них в новые соглашения? Ответам на эти вопросы и посвящена настоящая статья.
Договор о РСМД. Подписан 8 декабря 1987 года, вступил в силу 1 июня 1988 года. Договор бессрочный. В 1991 году было завершено выполнение предусмотренных Договором ликвидационных мероприятий. Советский Союз уничтожил 1846 ракет, а США – 846 ракет. Инспекционный же режим за бывшими ракетными базами и за непроизводством ракет средней и меньшей дальности продолжался еще в течение 10 лет - вплоть до середины 2001 года.
В настоящее время Россия и США осуществляют контроль соблюдения Договора о РСМД с использованием национальных технических средств контроля (НТСК) и путем обмена уведомлениями.
У России есть повод для определенного беспокойства, обусловленный тем, что США в интересах создания своей противоракетной обороны проводят испытания с использованием новых баллистических ракет-мишеней, которые по существу являются ракетами средней дальности. Это может рассматриваться как прямое нарушение обязательств американской стороной, взятых по Договору о РСМД. Попытки России прояснить ситуацию в рамках созданной по этому Договору Специальной контрольной комиссии (СКК), предназначенной для рассмотрения вопросов соблюдения Договора о РСМД и выработки мер по повышению его эффективности, заблокированы американцами (последняя сессия СКК состоялась в октябре 2003 года). Начиная с 2004 года, американская сторона отказывается от созыва сессии СКК, мотивируя свое решение тем, что предлагаемые к рассмотрению на сессии российской стороной вопросы, касающиеся производства в США баллистических ракет-мишеней, якобы, прямого отношения к Договору о РСМД не имеют.
По существу, Вашингтону невыгодно вести заведомо проигрышные для него переговоры об односторонних нарушениях положений Договора о РСМД. Ведущаяся же переписка по этой проблеме по дипломатическим каналам сродни диалогу глухого со слепым, а отсутствие активности со стороны России создает для США комфортные условия по нарушению Договора о РСМД.
Договор СНВ-1. Подписан 31 июля 1991 года, вступил в силу 5 декабря 1994 года. Срок действия Договора - 15 лет. Договор предусматривает широкий спектр мер контроля и доверия: наблюдение НТСК, обмен информацией (уведомлениями, сообщениями, запросами, телеметрической информацией о пусках ракет и прочее) и разносторонний инспекционный режим, включающий 13 видов инспекций на местах.
Сокращение стратегических вооружений по Договору СНВ-1 до предельных уровней, составляющих не более 1600 носителей (межконтинентальных баллистических ракет - МБР, баллистических ракет подводных лодок - БРПЛ, тяжелых бомбардировщиков - ТБ) и не более 6000 ядерных боезарядов на них, завершено 4 декабря 2001 года. Стороны выполнили свои обязательства и уменьшили количество развернутых стратегических носителей и числящихся за ними боезарядов до величин: Россия - 1136 носителей и 5518 боезарядов, США - 1238 носителей и 5949 боезарядов.
По состоянию на 1 января 2007 года количество развернутых стратегических носителей и боезарядов на них, в соответствии с установленными
Договором СНВ-1 правилами засчета, составляло, соответственно, у России - 880 и 4162 единицы, у США - 1225 и 5866 единиц.
При сокращении ядерных вооружений по Договору СНВ-1 Россия реально ликвидировала свои вооружения, а США в значительной мере использовали договорное право на перезаявление (понижение) количества боезарядов, засчитываемых за развернутыми МБР и БРПЛ. Реально американцы ликвидировали лишь незначительную часть своих стратегических носителей. Этими действиями Соединенные Штаты создали в своих стратегических наступательных силах (СНС) так называемый «возвратный потенциал», позволяющий при необходимости оперативно (за 4-6 месяцев) нарастить арсенал развернутых стратегических ядерных боезарядов более чем на
3000 единиц.
Что касается деятельности по верификации Договора СНВ-1, то сегодня возможности у России существенно меньше, чем у Соединенных Штатов, хотя изначально существовал паритет. Дело в том, что вследствие сокращения правительством России объемов финансирования мероприятий по контролю за выполнением Договора СНВ-1, российские специалисты из года в год не выбирают установленную квоту по инспекциям на местах - проводится примерно половина от количества разрешенных инспекций. А в условиях недостатка НТСК, прежде всего, соответствующих космических аппаратов наблюдения, Россия не в состоянии компенсировать такое сокращение инспекций на местах. В мае 2001 года Россия вовсе свернула свою деятельность по непрерывному наблюдению за американским объектом по производству ракет - заводом «Геркулес» в г. Магна, штат Юта.
Американцы же ежегодно полностью выбирают установленную квоту по инспекциям на местах. К примеру, в 2005 году ими было проведено 47 инспекций на объектах стратегических ядерных сил (СЯС) России. Они до сих пор на постоянной основе осуществляют деятельность по наблюдению за российским объектом по производству ракет - Воткинским машиностроитель-ным заводом в Удмуртии. О возможностях же американских НТСК нет надобности говорить, они практически неограничены.
Проведенные российскими специалистами выборочные инспекции выявили ряд претензий к США по соблюдению условий Договора СНВ-1. Эти претензии касаются практики проведения испытаний БРПЛ «Трайдент-II», берегового обслуживания стратегических подводных лодок на незаявленном объекте - мысе Канаверал, переоборудования шахтных пусковых установок МБР и пусковых установок стратегических подводных лодок под вооружения других классов, в частности, ракет-перехватчиков и крылатых ракет, а также бесконтрольного производства ракетной ступени «Кастор-120», которая взаимозаменяема с первой ступенью МБР «MX» и вследствие этого подлежит засчету по Договору как стратегический носитель. Американцы же самопроизвольно декларируют эту ракетную ступень как «коммерческая космическая ступень».
Указанные претензии регулярно обсуждаются на проходящих в Женеве сессиях Совместной комиссии по соблюдению и инспекциям (СКСИ) по Договору СНВ-1, но озабоченности России допущенными отступлениями от положений Договора СНВ-1 американцами до сих пор не сняты. Создается впечатление, что нарушение Соединенными Штатами отдельных положений Договора СНВ-1 носит не эпизодический характер, а является следствием целенаправленной политики по размыванию его контрольного механизма в целях обеспечения односторонних преимуществ для деятельности американского военно-промышленного комплекса по созданию перспективных систем стратегических вооружений.
С российской стороны новыми важными этапами реализации
Договора СНВ-1 явились введение в договорное поле БРПЛ нового типа
РСМ-56 («Булава») и МБР РС-24 с началом их летных испытаний, соответственно, в 2005 и 2007 годах, а также заявление нового объекта СНВ - «испытательный полигон Капустин Яр». Появление данного объекта связано с принятием Минобороны России решения о проведении с него пусков МБР типа РС-12М («Тополь») в целях отработки боевого оснащения МБР и БРПЛ.
Договор о СНП. Подписан 24 мая 2002 года, вступил в силу 1 июня 2003 года. Срок действия Договора - до 31 декабря 2012 года. К этому времени каждая из сторон должна уменьшить уровни своих развернутых стратегических ядерных боезарядов до 1700-2200 единиц (примерно в три раза ниже предельных уровней боезарядов, установленных по Договору СНВ-1).
Договор о СНП по своему формату принципиально отличается от Договора СНВ-1. Им не предусмотрены механизмы контроля и поэтапное выполнение взятых сторонами обязательств. Подтверждена лишь приверженность Договору СНВ-1, но срок действия этого Договора заканчивается в декабре 2009 года.
И Россия, и США осуществляют выполнение Договора о СНП в соответствии с выработанной каждой из сторон концепцией строительства своих ядерных сил. При этом российская концепция исходит из целесообразности реальной ликвидации носителей стратегических ядерных боезарядов с тем, чтобы к концу 2012 года выйти на уровни, определенные Договором о СНП. Соединенные Штаты придерживаются уже апробированного по Договору СНВ-1 порядка, когда сокращение количества развернутых стратегических ядерных боезарядов осуществляется, в основном, за счет так называемой «разгрузки» носителей либо переоборудования их для решения неядерных задач.
В этих условиях налицо необходимость выработки новых мер доверия и предсказуемости, тем более что это определенно в известной Декларации президентов В.В. Путина и Дж. Буша-младшего, подписанной в Москве одновременно с Договором о СНП. Такая работа по инициативе российской стороны проводится. В апреле и октябре 2005 года Россия официально внесла соответствующие предложения на рассмотрение Двусторонней комиссии по выполнению (ДКВ) Договора о СНП, содержащие, в частности, меры контроля и верификации. Однако американская делегация в ДКВ ведет себя крайне пассивно. Российские предложения остаются без рассмотрения и, по мнению Вашингтона, не являются необходимыми. Американцы считают, что достаточной мерой, обеспечивающей транспарентность в отношении СНВ, является регулярный обмен на заседаниях ДКВ информацией о состоянии стратегических ядерных вооружений сторон.
Не достигнута до настоящего времени и договоренность относительно понимания правил засчета стратегических ядерных боезарядов, ограничиваемых Договором о СНП.
Американская сторона придерживается подхода, в соответствии с которым засчету по Договору в наземном и морском компонентах стратегических ядерных сил подлежат только «оперативно развернутые ядерные боезаряды», находящиеся на МБР и на БРПЛ подводных лодок, несущих боевое дежурство в конкретный временной период. При таком подходе из засчета необоснованно выпадают ракетные средства, которые за короткий срок могут быть приведены в состояние боевой готовности. А здесь преимущество явно на стороне американцев.
На сегодня можно констатировать, что подход США в отношении практической реализации Договора о СНП направлен на уклонение от выработки и согласования любых мер и механизмов контроля хода его выполнения, а также от структурирования и детализации предоставляемой сторонами друг другу информации о состоянии стратегических ядерных вооружений. Налицо стремление США добиться односторонних преимуществ за счет приобретенной ими исключительно высокой способности к оперативному наращиванию потенциала своих СНС. Россия же располагает крайне ограниченными возможностями по «возвратному потенциалу» своих СЯС.
Как дальше будет развиваться дискуссия сторон в рамках ДКВ спрогнозировать трудно, хотя есть веские опасения, что Вашингтон и далее будет игнорировать озабоченности Москвы.
Что касается выполнения Москвой и Вашингтоном односторонних инициатив 1991 года по сокращению тактических ядерных вооружений, то следует отметить, что эти инициативы представляют собой классический пример неформального режима, который позволил достичь весьма впечатляющих результатов в короткий срок, избежав многих неизбежных в ходе переговоров трудностей, таких как тщательное сбалансирование взаимных уступок, контроль, процесс ратификации, зависимость которого от внутриполитических процессов наглядно продемонстрировал так и канувший в лету российско-американский Договор СНВ-2 (или START-2).
Безусловно, такой режим имеет и недостатки, проистекающие из того, что он основывается не на юридических обязательствах, а на политических заявлениях.
Вместе с тем в условиях последнего десятилетия XX века, когда между Москвой и Вашингтоном установились доверительные отношения, ни у одной из сторон не возникло подозрений, что другая сторона не выполняет взятых на себя односторонних обязательств. Как результат, к концу 2001 года арсеналы тактического ядерного оружия у США и России были сокращены примерно на 70%. Был решен и вопрос с ядерными крылатыми ракетами морского базирования, которые являются оружием большой дальности, - они были сняты с кораблей и подводных лодок и складированы в арсеналах.
Как вывод, проведенная оценка выполнения Москвой и Вашингтоном достигнутых между ними договоренностей в сфере контроля ядерных вооружений позволяет утверждать, что, несмотря на имеющиеся издержки, по большому счету обе стороны выполняют взятые на себя обязательства в отношении соблюдения требуемых уровней сокращения и ограничения ядерных вооружений. Это, несомненно, позитивно сказывается на международной стабильности. Вместе с тем приближается время, когда сроки действия Договора СНВ-1 и Договора о СНП истекут, а их дальнейшая судьба остается неопределенной. Такое положение чревато угрозой полного развала сферы контроля над ядерными вооружениями.
Что же необходимо предпринять, чтобы избежать столь негативного сценария?
Прежде всего, необходимо возобновить на высоком уровне российско-американский диалог по вопросам контроля над ядерными вооружениями.
В марте этого года, в соответствии с прошлогодними договоренностями российского и американского президентов, в Берлине начались российско-американские консультации по выработке решения о судьбе Договора СНВ-1. Заместитель госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Дэниэл Фрид определил направленность этих консультаций как «обсуждение вопросов прозрачности, связанных с Договором СНВ-1, после того, как этот Договор истечет».
Как представляется, такой формат переговоров узок, и если его не расширить, то достичь должного продвижения вперед в сфере контроля над ядерными вооружениями окажется невозможно. Договор СНВ-1 и
Договор о СНП взаимообусловлены, они регламентируют правила поведения сторон в одной и той же области - стратегические ядерные вооружения России и США. А поэтому судьбу этих договоров необходимо решать одновременно, во взаимной увязке. Да и тактически это выгоднее - расширяется переговорное поле для достижения компромиссов. Кроме того, переговорный процесс необходимо вывести на высокий уровень. Если этого не сделать, то в переговорном процессе будут превалировать экспертные оценки, согласовать которые, как показывает практика, весьма трудно. Для достижения успеха нужны политические решения.
В целом же, учитывая стремления Вашингтона к оснащению стратегических ракет неядерными боеголовками, России следовало бы настаивать на подписании с США нового юридически обязывающего договора, который бы заменил договоры о СНВ и СНП и определил бы конкретный механизм контроля над стратегическими наступательными вооружениями, с учетом оснащения их как ядерными, так и неядерными боеголовками. Озвученную некоторыми лицами из руководства России позицию, что оснащение стратегических носителей неядерными боеголовками недопустимо, вряд ли можно считать жизнеспособной. Практика показывает, что если стороны хотят достигнуть договоренности, то им следует учитывать интересы друг друга. В противном случае, как это было, например, с попытками адаптации Договора по ПРО 1972 года, результат априори будет отрицательным. Раз у американцев просматривается стремление к обладанию стратегическими средствами в неядерном оснащении, России в переговорном процессе это следует учитывать и свои дипломатические усилия сосредоточить на минимизации ущерба для стратегической стабильности от развертывания таких вооружений путем накладывания разумных ограничений, а не занимать бескомпромиссную позицию. В последнем случае хуже будет для самой России, когда Соединенные Штаты все сделают по-своему.
Теперь о сохранении Договора о РСМД. В России в последнее время формируется общественное мнение, что этот Договор перестал отвечать российским интересам, а поэтому можно ставить вопрос об одностороннем выходе России из него. При этом спектр мотивов, по которым России целесообразно выйти из Договора о РСМД, весьма широк - от обеспокоенности тем, что целый ряд государств, расположенных недалеко от российских границ, имеет ракеты средней и меньшей дальностей, а Россия такими вооружениями не располагает и «вечно так продолжаться не может», до утверждения, что такой шаг был бы адекватным ответом на планы США по развертыванию американских баз ПРО в Европе.
Оценивая существо этих мотивировок, следует заметить, что ни одна из них не соответствует ни духу, ни букве Договора о РСМД. Согласно статье XV этого Договора допускается выход из него, если одна из сторон решит, «что связанные с содержанием настоящего Договора исключительные обязательства поставили под угрозу её высшие интересы». Вряд ли можно, к примеру, серьёзно утверждать, что размещённые в Польше 10 наземных ракет - перехватчиков будут способны угрожать высшим интересам России.
Москве следует провести глубокий и всесторонний анализ целесообразности одностороннего выхода России из Договора о РСМД. Поспешность в этом деле крайне вредна.
Можно допустить, что после проведения оценок выяснится, что в военном плане у России есть насущная потребность в обладании ракетными средствами средней и меньшей дальности в неядерном оснащении. Здесь замечу, что военная необходимость в обязательном обладании Россией ядерными ракетами средней и меньшей дальности не просматривается. Тогда Москве следует выступить с инициативой адаптировать Договор о РСМД под потребности обладания неядерными ракетами средней и меньшой дальности. В такой комплектации эти ракеты, что очень важно, не будут представлять неотвратимой угрозы ни для Европы, ни для других соседей России и тем более для США. Следовательно, можно ожидать, что с их стороны реакция на такой шаг России будет умеренной. Это создаст условия для того, чтобы США согласились с предлагаемой Россией адаптацией Договора о РСМД.
Как представляется, высказанные соображения заслуживают, по меньшей мере, обсуждения, хотя они, безусловно, и я это осознаю, не бесспорны и не исчерпывают всю проблематику. Но одно несомненно, наступивший застой в сфере контроля над ядерными вооружениями необходимо преодолеть, чтобы сохранить режим контроля, пусть он и не совершенен. Но это значительно лучше для международной безопасности, чем отсутствие контроля над ядерными вооружениями. А такое может произойти на рубеже 2013 года, если руководство России и США не проявит политическую волю. К проявлению этой воли и должны подтолкнуть неправительственные общественные организации, представители которых участвуют в конференции «Преодоление ядерной опасности».